Я такой же непонятный журналист, как кот Шредингера, который то ли жив, то ли мертв. Вроде бы с самого детства к этому шла, и сейчас занимаюсь новостями и статьями, хотя на данный момент профессия звучит как копирайтер, однако этот тот же самый журналист, но для интернета.
Началось все еще в школе. Сочинения я писала — ну просто сказка, их зачитывали перед всем классом и всячески меня хвалили. Этого было достаточно, чтобы полюбить писать. В классе эдак 10-м я поняла, что хочу заниматься журналистикой. Девочкой я была хоть и зажатой, но когда дело касалось того, что я хочу, я преодолевала все свои комплексы и старалась достичь цели вопреки всему. Я написала в редакцию местной газеты, приложила к письму парочку статей… И их опубликовали! А меня пригласили посетить редакцию и обсудить дальнейшее сотрудничество.
Я пришла, и мне дали первое задание — опросить одноклассников. Это должно было произойти не раньше следующего дня, плюс на написание непосредственно статьи с результатами опроса мне оставался примерно час — именно столько должно было пройти с момента окончания уроков до встречи в редакции. Не знали они, что я пишу не только хорошо, но и быстро 🙂 Конечно, сильно удивились, что я выполнила их задание, причем выполнила хорошо. Так и пошло дальше, но уже без таких диких сроков.
Однажды меня попросили написать статью прямо в редакции — видимо, сомневались, что их пишу я сама, так как говорить к тому времени я так и не научилась, и в разговорах с журналистами больше отмалчивалась. Меня отослали на улицу опрашивать прохожих, ну а после я вернулась в небольшой кабинетик и минут за 20 написала статью. «Я подозревала, что ты пишешь быстро, но не думала, что настолько», — с удивлением сказали мне. Примерно тогда же я поняла, что вот он, мой талант. И, конечно же, я захотела продолжить.
С редакцией мы сотрудничали около года, и постепенно я начала понимать, что все-таки здесь не совсем то, что я хочу. Если пишешь о городе, то только хорошее — ничего о проблемах писать было нельзя (еще бы, газета финансировалась городской администрацией). Интересные мне темы быстро закончились, и вместо того, чтобы писать о молодежи, я ходила по скучным интервью. Однако интервью были хороши тем, что там не нужно было ничего придумывать — только вступление и заключение, остальной материал уже готов, только надо немного «причесать» речь интервьюируемого.
Закончилось все тем, что меня попросили взять интервью у бомжа, чтобы узнать, как он докатился до такой жизни. На тот момент я училась в 11 классе. А теперь представьте, как девочка-ботаник разговаривает с бомжом… На это я так и не решилась. Это стало последней каплей, и больше я в редакцию не ходила. Уже потом, когда там изменилось руководство, пришла с одной статьей, но ее не приняли, так как она была не новостная, а «рассуждательная». Раньше такое проходило на «ура», но новое руководство взяло другой курс. Правда, одну статью у меня таки опубликовали, и я уже не помню, какую. Когда пришла за гонораром, мне сказали, что налоги его сожрали, и вообще, я им осталась должна. Я офигела и больше в редакцию не ходила.
Тогда образ журналиста для меня был очень притягательным. Я смотрела, как моя кураторша курит, ругается матом и обедает хлебом с кетчупом, и мне хотелось стать такой же. А еще она классно говорила — с юмором, подколками и анекдотами. У нее были оранжевые ногти и помада. Она была для меня идеалом. А еще в одного журналиста я влюбилась. Я очень хотела быть такими, как они.
Уже потом пришло понимание, что на самом деле это дыра. Ничего интересного там не происходит, писать можно только на «удобные» темы, а сами журналисты полны гонора, ведь их имена печатают в газете. Кураторша уехала в Москву, а я все бросила, поняв, что все-таки это не совсем мое.
После школы два года я то пыталась работать, то просто занималась изучением компьютера. Потом я решила поступать в университет, и как-то так незаметно поняла, что нужно идти на журналистику, так как там могут помочь мне лучше писать (как говорила мама — у меня корявый язык со сленгом, хотя именно за это меня и любили в редакции — я писала не формально, а весело и интересно). Этой идее тоже не суждено было воплотиться в жизнь.
Я-то думала, что одногруппники будут интересными людьми, но они поступали на журналистику только потому, что там был постоянный недобор, и НЕ поступить было очень сложно. Плюс первые три года учебы мы вообще не касались журналистики. Литература, русский язык, философия и даже математика — но не журналистика. На четвертом курсе я увидела в расписании историю журналистики, но я уже там не училась. Да, я бросила университет, полностью разочаровавшись как в самом ВУЗе, так и в его преподавателях. Это тоже долгая история, но когда-нибудь я ее расскажу.
В итоге я решила сосредоточиться на литературе — я писала повести, рассказы и стихи, однако оно тоже не пошло, и так я постепенно пришла к рерайтингу в интернете. Это современное изложение — берешь текст и переписываешь его своими словами, чтобы поисковики распознали его как уникальный, а не как копию. Это было единственное, что я могла делать хорошо — этим и зарабатывала. Однако постепенно пришло понимание, что не могу я много писать. Точнее, могу, но только на те темы, которые выбрала сама. Работа постепенно заглохла — тогда случился кризис, и многие проекты, в том числе те, для которых я писала, закрыли. За пару месяцев до этого я впервые начала писать о ноутбуках.
Сначала вообще не разбиралась в этом, потом же поняла, что вот оно — мое. Меня увлекла тема, и я поняла, что по железки мне писать гораздо интереснее, чем про путешествия и туризм. На той работе я долго не продержалась, мне стали задерживать зарплату, и я с ними попрощалась. Получила долг по зарплате только через полгода, и тогда же мне снова предложили сотрудничать с ними, но уже по предоплате. Но тогда у меня была уже новая работа, с писаниной не связанная, и я отказалась. Плюс тогда же я создала свой собственный сайт о ноутбуках и начала писать для него.
Что мы имеем в итоге? Я бросила работать в местной редакции, бросила учебу и работу по написанию статей «на дядю», то есть — журналистом вроде как и не стала. Однако я очень много пишу для собственных проектов, то есть все-таки стала? Мне сейчас это приносит очень мало денег — это больше удовольствие, чем работа. Но когда я только начинаю думать о том, чтобы найти что-то постоянное — у меня восстает весь мой организм. Когда мне не нравится работа — я прокрастинирую и затягиваю сроки, я разучиваюсь писать быстро и могу наваять какой-то ерунды, за которую меня потом лишают зарплаты. Так что — не вариант.
Но для себя я продолжаю писать. Так что сама не понимаю, журналист я или нет. Больше всего мне нравится администрировать, а не писать самой. Вроде как оно и не мое, но судя по тому количеству текста, что я написала в этом материале, сложно сказать, что я не люблю писать. Так что в этом я пока что сама не разобралась. Да и настоящий журналист — все-таки тот, который пишет в соответствии с заданием и не бухтит, что ему неинтересно. А тот, кто пишет только то, что ему интересно — больше любитель, чем профессионал. Так что я любитель 🙂 Пусть это и будет итогом этого большого рассказа.
Какая интересная история! Рассказывай о своей жизни еще. В чем-то мы, кстати, с тобой похожи. Во всяком случае, в любви к текстам. Я тоже когда-то хотела стать журналистом. Правда, у меня настолько далеко не зашло. Я просто ходила в детскую школу журналистики и результаты этого потом публиковались в местной детской газете, которую продавали в наших школах. Было так странно, когда мои одноклассники покупали эту газету, а там — мои статьи) Жалею, что не сохранила ничего. И тоже сейчас пишу для своих проектов, исключительно о том, что мне нравится, и это больше удовольствие, чем деньги.
Обязательно будут еще истории! Да-да, офигительное чувство — видеть свою фамилию в газете 🙂 Я раньше сохраняла все статьи, но потом при поступлении отдала их приемной комиссии в качестве «портфолио», а они их потеряли 🙁